экономика
Сразу скажу, что я был и остаюсь сторонником экономических санкций против России. Считаю, их одним из самых мощных и действенных оружий. Можно спорить, началась ли новая Холодная война или ещё нет. Лично я считаю, что уже началась. Однако независимо от того, как называет то, что сейчас происходит почти в центре Европы, нельзя не признать, что мирные способы решения проблем – это всё-таки лучше, чем военные, когда гибнут люди. А санкции всё-таки относятся к мирным способам. И почему бы такое мирное оружие не применить против тех, которые уже начали применять далеко не мирное оружие против других? […]
Казалось бы, в кои годы руководство бывшего Союза приняло стратегически правильное решение в области информационных технологий. Решение, все стороны которого только технари и производственники могут оценить. Поэтому непонятно, почему именно в наши дни к этому вопросу стали активно возвращаться? Зачем пытаться положить грабли туда, куда первый раз их умудрились обойти? При этом некоторые ИТ-специалисты, в угоду идеологических соображений (будем считать, что никаких других причин у них нет) сознательно искажают техническую и экономическую подоплёку этого решения. Искажают настолько, что многие не технари вслед за ними относят это решение чуть ли не к основным причинам гибели СССР […]
Решил зафиксировать в своём блоге, на мой взгляд, очень интересную дискуссию, недавно состоявшуюся на моей странице в Фейсбук. Так сказать, зафиксировать для истории. Чтобы не канула в быстро несущую виртуальную Лета. Вокруг очередного интервью Ашманова, где он развивает свою старую мысль об оккупированном Рунете. Мол, что-то надо предпринимать. А тут и хороший повод в лице Сноудена появился. Моему визави стало абсолютно ясно, что следует делать. Надо отгородить Рунет информационной Китайской стеной, или по-другому говоря, опустить новый железный занавес, но теперь уже называемый звучным русским слово «файрвол» […]
Во многом и здесь критики Интернета, которым якобы «владеют» США, руководствуются обычной завистью к более богатым и сильным. Плюс плохо скрываемым желанием держать под контролем все внутренние политические процессы, протекающие в их странах. А ведь всё это случится, если Интернет удастся превратить под маской борьбы с происками зловредных американцев во множество государственных Интранетов. Без всяких там Гуглов, Фейсбуков, Ютюбов и прочей западной гадости. Занавес (на этот раз не железный, а электронный, или цифровой) снова опустится […]
Всё зависит от того, насколько общество готово быть социально-ориентрированным, а также может ли оно влиять на распределение налогов, и как оно может эффективно контролировать этот процесс. Если готово и может, то само общество и выбирает, как жить. Живёт ли страна, как Америка, с относительно ровной ставкой налогов, с громадным оборонным бюджетом, дорогой медициной и образованием. Или живёт, как Канада, где всё обстоит с точностью до наоборот. Если же общество бессильное, то ему остаётся только уповать на царя-батюшку, который будет решать, что в данный момент для общества важнее, скажем, дешёвые и качественные медицина и образование или Зимняя Олимпиада в субтропиках и футбольный Чемпионат Мира в аравийской пустыне […]
Приехав в США и столкнувшись с особенностями большого корпоративного бизнеса, могу однозначно заявить, что каждая корпорация, её внутренняя корпоративная культура – это такой себе маленький СССР, в котором я прожил большую часть своей жизни. С его авторитарной системой правления эпохи «развитого социализма», но только на более современной технологической базе. С той же сверх централизацией и с той же всесильной бюрократией. С той же негибкостью и сложностью принятия решений. С тем же стремлением всё под себя подмять. У корпорации нет, по сути дела, хозяина с развитым рыночным нюхом. Внутри их территории почти полностью исчез предпринимательских дух, известный по всем рассказам о «старой» Америке. Дух этот задержался только в малом бизнесе, который эти же корпорации всячески зажимают. А коллективный разум аукционеров с задачей креативного предпринимательства явно не справляется. Ни о какой креативности здесь и речи не может быть […]
Я перестал понимать русских язык. Нет, с литературными классиками у меня нет проблем. И даже современных писателей и журналистов тоже свободно читаю, правда, уже не всех. В особенности это касается журналистов. Однако за десять лет своей вынужденной эмиграции мне всё труднее стало читать «бытовую прозу» Интернета, не говоря уже о технической. Да и авторы этой «прозы», кажется, меня тоже с трудом понимают. Похоже, что на разных языках мы стали говорить. Вот и приходится бедным эмигрантам параллельно изучать сразу два языка – страны проживания и некий язык-суржик, производный от когда-то родного русского […]
Я не сомневаюсь, что, если на грядущих президентских выборах в США победят республиканцы с их утопической концепцией «назад к истокам», то Америка, действительно, вплотную приблизится к «точке не возврата», как и в 80-х к своей уже точке не возврата стремительно приближался Союз. Но американская «точка» будет мало похоже на Союзную, да и на ту, о которой мечтают и так много говорят «похоронщики» Америки» разных мастей, которые уже второй десяток лет, выдавая желаемое за действительное, всё хоронят и хоронят Америку, каждый раз сдвигая сроки её окончательной гибели ещё на пару лет […]
Один из героев этой моей заметки сейчас находится в тюрьме, и сидеть здесь ему, по всей видимости, придётся ещё долго. Если, конечно, чуда не произойдёт. Другого мы видим сейчас с суммой, бродящего по лондонским улицам. Объёму содержимого этой «иммигрантской суммы» мог бы позавидовать любой простой смертный. Ну, а третий наш герой – и сейчас процветающий «владелец заводов, газет, пароходов». Хорошо, не пароходов, так уж роскошных яхт точно. Плюс ещё и собственная футбольная команда […]
