Коллегам знакомым и незнакомым, усилиями которых были добротно вымощены все печальные пути развития компьютерной техники в бывшем Союзе, в том числе…
Борису Оболикшто – моему новому виртуальному другу, с которым мы долгое время в Киеве двигались параллельным курсом по айтишным и медийным дорогам, но так ни разу и не пересеклись. К сожалению…
——————
Заметка эта – сборная и состоит из трёх разделов, первые два из которых это своеобразный ремейк ранее опубликованных мной материалов. Первый – на базе поста в Фейсбук, второй – на базе заключительной части одной прошлогодней статьи в блоге (ещё раньше об этом было в старом моём блоге). Update — 12/29/2013 — Во многом моя точка зрения и выводы, изложенные здесь, коррелируют с подробнейшей «разборкой полётов» в статье Андрея Студнева «Правда о CDC, БЭСМ и IBM/360 — заговор или недосмотр?»
Это было недавно, это было давно
Группа ведущих разработчиков автоматизированных рабочих мест в радиоэлектронике — АРМ2-01, АРМ2-05. Слева направо: Г.Ю.Вепринский, С.С.Забара, А.Д.Мильнер, Ю.М.Омельянчук, А.В.Богачев, В.Г.Сахарин.
НПО «Электронмаш», 1982
Ещё перед отъездом с Украины купил я книгу «Очерки по истории компьютерной техники в Украине» под редакцией академика Бориса Николаевича Малиновского. Есть в ней и большой раздел, посвящённый Научно-производственному объединению (НПО) «Электронмаш». Объединение было создано на базе киевского завода Вычислительных и управляющих машин (ВУМ), в СКБ которого я начал свою профессиональную жизнь после окончания Пензенского политехнического института. По исходному замыслу, завод был создан, прежде всего, как производственная база Института Кибернетики (ИК), возглавляемого тогда академиком Виктором Михайловичем Глушковым. Все оригинальные разработки ИК изготавливались здесь: первая в мир мини-ЭВМ «Мир» (сегодня бы сказали «мини-компьютер» ), машина для раскройки тканей «Каштан» (одна из первых в мире с встроенным микропрограммным управлением), достаточно мощная по тем временам машина «Днепр».
Приехал я в Киев в звании «молодого специалиста» почти сразу же после создания завода. Вместе со мной приехало тогда более полутысячи таких же орлят, которые только учились летать, с просторов всего бывшего Союза. Завод ВУМ создан на костях молодых специалистов, шутили мы. Чуть позже из СКБ завода был выделен Научно-исследовательский институт периферийного оборудования (НИИП), который тоже вошёл в состав НПО «Электронмаш». Научным руководителем института, а потом его директором стал Станислав Сергеевич Забара , бывший начальник СКБ – ученик Виктора Глушкова.
Здесь в НИИП и занялся проблемой автоматизации проектирования цифровых устройств и разработкой соответствующих систем автоматизации проектирования (САПР). В частности, это были аппаратно-программные автоматизированные рабочие места (АРМ). Вот что рассказывает о тех временах в книге «Очерки…» Станислав Забара (Update — 2/1/2014 : на днях нашёл и в Интернете; Update — 1/20/2015: и ещё это, это и это):
…Институтский статус позволил мне более свободно определять направления творческих исследований. Я заинтересовался проблемой автоматизации проектирования. По здравому рассуждению, я сразу же отсек из рассмотрения высокоинтеллектуальную сферу проектирования, где трудно было рассчитывать на быстрый результат. Меня больше интересовали рутинные процессы инженерного труда, автоматизация которых с одной стороны поддавалась алгоритмизации, а с другой могла явно проявиться в повышении производительности и безошибочности проектных операций. Увлекала также идея информационно объединить процесс проектирования, производства и выходного контроля изделий.
У многих это направление вызывало агрессивный скептицизм, поэтому мне хотелось найти соратников не по принуждению, а по убеждению. Такими моими соратниками учениками-учителями стали заведующие подразделениями НИИП Г.Ю. Вепринский, А.Д. Мильнер, В.П. Сидоренко, О.Д. Руккас. Я говорю учениками, потому, что я их убедил поверить в идею и сделал первоначальную постановку задач, а учителями, потому что потом они мне объясняли, какие непростые проблемы встречаются при углублении в эти задачи.
Так возникли системы: автоматизированное рабочее место для конструкторского проектирования в радиоэлектронике (в основном печатные платы) АРМ2-01, основные разработчики Г.Ю.Вепринский, М.А.Дрождин, Е.Ш.Райз; автоматизированное рабочее место для микропрограммного и схемного проектирования АРМ2-05, основные разработчики А.Д.Мильнер, А.В.Богачев, М.Б.Батьковский, В.В.Яковлев; система контроля цифровых и аналоговых блоков элементов КОДИАК, основные разработчики В.П.Сидоренко, О.Д.Руккас, Е.Н.Чичирин, Н.С.Берштейн; система автоматизированного изготовления и контроля проводного монтажа, основные исполнители те же, что и по системе КОДИАК.
Особенностью всех этих систем было то, что в них естественно сочетались автоматические и интерактивные методы проектирования. В них были максимально (в силу наших способностей) учтены технологические требования производства и результаты проектирования (информация на машинных носителях) непосредственно использовались исполнительным оборудованием в производстве.
Эти системы нашли широкое использование на заводе, а также тиражировались для других предприятий. Без преувеличения можно сказать, что они радикальным образом повлияли на весь сборочно-отладочный цикл производства…
Сейчас на основе этой книги в Европейском виртуальный компьютерном музее ведётся проект «История развития информационных технологий в Украине». Есть там и про НПО «Электронмаш», где я начал свою трудовую деятельность. Приведённый выше фрагмент воспоминаний как раз с этого проекта мной скопирован. Более полный вариант воспоминаний моего руководителя Станислава Забары здесь.
Реинжениринг чужого
Я был свидетелем, а затем и участником многих пертурбаций, связанных с развитием компьютеров в бывшем Союзе. Так где-то к середине 70-х в стране «развитого социализма» в области вычислительной (компьютерной) техники окончательно восторжествовала концепция, которую в сегодняшних терминах вполне можно было бы назвать «реинжениринг чужого».
Всё началось с самих компьютеров и их операционных систем. Один за другим киевское объединение «Электронмаш» сняло с производство перечисленные выше оригинальные разработки Института кибернетики. Такая же судьба постигла и другие компьютеры отечественной разработки по всему бывшему Союзу. Среди них наиболее известные «Минск», «БЭСМ», «Урал». Эти вычислительные машины разрабатывались и производились, в основном, в Москве, Казани, Минске и Пенза (к слову, провинциальная Пенза, в политехе которого я учился в то время считалась одной из колыбелей компьютерной техники страны). Причём, как и в случае киевских компьютеров, аппаратные и программные решения, заложенные в них, зачастую были ничем не хуже, а порой и лучше многих западных образцов.
На смену своим компьютерам пришли «американцы». Сначала это была большая машина IBM-360 (у нас она сменила название на ЕС ЭВМ и АСВТ), затем мини-компьютеры DEC PDP-11 и HP 6000 (СМ ЭВМ). Потом пришла очередь микрокомпьютерам на базе микропроцессоров Intel и AMD (СМ 1800 и «Электроника»). Супермощный «Эльбрус» оказался последним оригинальным отечественным компьютером, разработанным и запущенным в производство на исходе 80-х.
Так плагиат был возведён в ранг государственной политики. Сплошному клонированию по принципу «один к одному» подвергалось всё, что только можно: процессоры и устройства памяти, периферийные устройства ввода-вывода, интегральные и другие схемы, механические узлы и механизмы, конструкции, программы и интерфейсы. Соответственно переводилась и втискивалась в рамки стандартов ЕСКД и ЕСПД вся эксплуатационная документация. Копирование программ, как вы понимаете, это было делом техники. А вот с копированием самой техники очень даже приходилось непросто. Ведь зачастую оригинальной конструкторской и технологической документации у «копировщиков» не было. Откуда всё это бралось? Вопрос не ко мне, спросить надо было у КГБ. Хотя, конечно, все и всё хорошо понимали. Причём понимали не только наши инженеры, но и американские инженеры, как и политики тоже.
За операционными программами постепенно тем же путём двинулись прикладные программы («приложения» на современном языке). Чуть дольше продержались некоторые изделия, всецело ориентированные на военное применение (уже упомянутый «Эльбрус» был одним из них), а также прикладные системы АСУ (Автоматизированные системы управления предприятия) и САПР. Уж сильно функционал этих систем был заточен под существующие производственные и организационные стандарты, так или иначе различающиеся от страны к стране.
Но и здесь где-то ближе к началу 90-х победила «дружба». Но победили «иностранцы» в области АСУ и САПР несколько по разным причинам. Само направление АСУ начало выдыхаться в 80-е, потому что, как метко заметил Виктор Глушков на одном из совещаний в ЦК, «нельзя автоматизировать беспорядок». Со своей стороны, САПР, над чем я работал, столкнулись с другой проблемой – вырождение самих объектов проектирования. Чего тут автоматизировать в условиях сплошного и очень уж столь специфического «реинженеринга», через который проходили все хоть сколь-нибудь серьёзные изделия, причём не только радиоэлектронные, но и в областях других новых технологий. Остались разве что собственно проектные процедуры на некоторых этапах конструирования изделий и их документирования (печатные платы и т.п.)
Вспоминается одно из совещаний в союзном Минприборе, в котором я участвовал. Дело было в начале 80-х годов. Обсуждали две возможных архитектуры в развитии семейства СМ ЭВМ (мини- и микро-компьютеры): одна – по хорошо уже обкатанной схеме «реинженеринга чужого», вторая – по схеме «изобрести велосипед». А это, в отличие от начала 70-х, неизбежно уже был велосипед. Ведь массовый выпуск электронных модулей высокой интеграции – большие интегральные схемы (БИС) – столь необходимых для малогабаритных компьютеров, отечественное производство не могло освоить по определению. Как, вообще говоря, и массовое производство персональных компьютеров, в целом. Недаром в те времена появилась шутка, что «Советский Союз – единственная в мире страна, где персональные компьютере используются в режиме разделения времени между пользователями».
На том совещании, о котором я начал рассказывать, в пылу горячего спора один сторонник второго направления (изобретать велосипед) накинулся на своих противников и, в конце концов, задал им сакраментальный вопрос: «А может быть, и общественно-политическую систему будем заимствовать?» (термин «реинженеринг» тогда ещё на наших просторах не использовался). Все присутствующие смущённо замолчали…Через несколько лет начался социальный реинженеринг (простите, перестройка).
За что боролись?
А, в самом деле, за что мы боролись, пропадая на работе по 10-12 часов в сутки, зачастую работая в ночами (как уже выпадало тебе компьютерное время, которого всегда не хватала), отказывая своим семьям, да и себе иногда тоже во многих житейских радостях? Неужели всё зря? Много над этим думал, и сейчас с уверенностью отвечаю на вопрос: нет, не зря!
Как это не странно сегодня может прозвучать в моих устах, считаю, что только можно поблагодарить тех специалистов и чиновников, которые в эпоху «развитого социализма» смогли отстоять политику «копирования достижений загнивающих» (хотя, конечно, всё было не очень красиво…в части интеллектуальной собственности – тоже по тем временам не очень известный термин). Ведь, благодаря такой политике, несколько поколений программистов удалось не потерять!
Даже страшно подумать, что было бы с отечественными разработками, оставайся они оригинальными и несовместимыми с американскими, сегодня в эпоху сверхбольших интегральных смех, мобильных технологий и сверхмассового производства. О какой компьютеризации страны, о каком Интернете, могли бы на всём постсоветском пространстве сегодня говорить!? И это даже при том, что, как уже было сказано, первые отечественные ЭВМ (компьютеры) по заложенным в них архитектурным принципам и своему программному обеспечению ничем не уступали, а иногда даже превосходили американские компьютеры.
И это ещё не всё. Очень хорошо, что сплошной «копипейст» ни с первого дня охватил всё программирование, что почти до конца 80-х так или иначе создавались собственные относительно большие программные системы. Те же АСУ и САПР, например. Программисты в нескольких поколениях учились не только сопровождать чужое, но и разрабатывать своё, хорошо совместимое с чужим. А это, как известно, совсем не одно и то же: сопровождать и разрабатывать. Работая на совместимых компьютерах, мы на практике, а не в теории легко и быстро осваивали все новинки западной технологии программирования. А работая в условиях безрыночного общества, мы на своей шкуре прочувствовали и поняли, почему в этих условиях никогда не бывать настоящему индустриальному программированию.
Кроме того, мне кажется, что какое-никакое внедрение компьютерной техники в стране «победившего социализма», как ничто другое, подготовило общество к восприятию рыночных идей. И мы специалисты-компьютерщики тех времён можем только гордиться тем, что в силу самой нашей профессии оказались проводниками самых передовых по тому времени научных, технологических, бизнесовых, а где-то и социально-политических идей. Так что, всё-таки не зря боролись!
Комментарии
Powered by Facebook Comments
Тэги: АСУ, вычислительная машина, история, компьютер, рынок, САПР, Советский Союз, СССР, техника, техническая политика, ЭВМ
Спасибо за напоминание о прошлом. Результат «дороги в никуда» оказался мизерным или нулевым, но дорожный процесс был интересным и есть о чем вспомнить.
Для тех, кто не знаком с автором предыдущего комментария. Это как раз том самый В.Г. Сахарин, который изображён на фото крайним справа. Как видите, у нас с В.Г несколько разнится оценка нашего движения по дороге в никуда. Хотя с чем мы вдвоём согласны, что «дорожный процесс был интересным и есть о чем вспомнить»:)
Да, как молоды мы были!:)
Если говорить о себе лично, как о программисте, то эти годы, конечно же, не были пустыми: работа была интересной,творческой и многое мне дала, как специалисту. Я и сейчас программирую, встроенное оборудование для самолётов. И ничего тут «заимствованного» нет, не считая языков программирования да некоторой элементной базы. Но не станешь же, строя дом, каждый раз изобретать свои кирпичи и гвозди — вопрос заимствования не такой уж простой — весь мир взаимозаимствует, важно не заниматься копированием, это действительно «путь в никуда». И страна должна была идти своим путём, — иначе — результат нулевой, тут я солидарен с Сахариным. И могли ведь, была и космическая промышленность на уровне, и военная. Могли. Но что уж жалеть о технике, если страну потеряли. Потерявши голову, плакать ли по волосам! Для меня большая трагедия — переход к «демократии», по типу западной. Зато теперь мы знаем, какой «социализм» нам не нужен, и какая «демократия» не нужна, и чётче вырисовывается будущее, которого бы хотелось. Нельзя ведь жить без веры в будущее, без души. Но это совсем другой уже разговор, не по теме. А техника, что ж техника — технический прогресс без духовного — это обезьяна с гранатой!
Вадим, спасибо за комментарий. Остался только один вопрос. А кто это МЫ, которые «знают, какой “социализм” нам не нужен, и какая “демократия” не нужна» и у которых «чётче вырисовывается будущее, которого бы хотелось»? У меня много знакомых и в России, в Украине, которых, как и себя, к этим самым МЫ отнести уж никак не могу. Кстати, какое это будущее у Ваших МЫ чётче вырисовывается? Очень интересно узнать бы….
По просьбе Анатолия перенесу сюда fb-комментарии. Для удобства обсуждения разделю их на отдельные тезисы.
Всегда приятно вспоминать «как молоды мы были», и даже заблуждения кажутся милыми. К тому же в 80-х представление о том, что «плагиат был возведён в ранг государственной политики» было весьма и весьма популярным в среде тех, кто занимался созданием вычислительной техники (ВТ — тогда еще не говорили «компьютеры» и «компьютерщики»). Однако представление о сознательном плагиате — всего лишь популярный миф, порожденный закрытостью как процессов управления экономикой в СССР, так и вообще истории развития отраслей, считавшихся значимыми для военно-промышленного комплекса.
Миф этот родился из представления, что в СССР производились замечательные ЭВМ («наиболее известные «Минск», «БЭСМ», «Урал»»), но вместо них какие-то неведомые начальники заставили перейти на выпуск «копий». И я тоже долгими ночами прогона/сдачи новых комплексов межведомственным или межгосударственным (в СЭВ) комиссиям слышал от «старожилов» в начале 80-х эти истории, порой с упоминанием шепотом «злоумышленников» — высокопоставленных деятелей «советской науки». Несколько десятков лет спустя, когда мне захотелось найти подтверждения услышанному в молодости, оказалось, что все не совсем так, как мы себе представляли тогда. История эта длинная (я в свободные минуты «раскладываю» ее на странице «Хроники развития информационных технологий» https://www.facebook.com/ITchronicles, читать и лайкать которую всех с удовольствием приглашаю). Чтобы не превращать обсуждение в отдельную публикацию, я изложу только выводы, но с удовольствием готов обсуждать каждый из них, если возникнет такой интерес.
Итак, как мы все помним, в СССР управление было плановое, а не рыночное, поэтому «просто так» зародиться новая отрасль не могла. Рождение вычислительной техники, как отрасли народного хозяйства (а не просто одного из приборов для вооруженных сил) случилось благодаря обещанию невероятных успехов в планировании/развитии народного хозяйства за счет учета всего и везде в процессе планирования и контроля. «Обещание» это сформировалось на «Первом всесоюзном научном совещании по применению математических методов в экономических исследованиях и планировании» (1960 г. — см. «Хронику…» для подробностей). В рамках плановой экономики решение о развитии средств ВТ означало выделение из бюджета средств на финансирование соответствующих разработок и производств. В отсутствии конкуренции все решалось подковерно, поэтому конкурентного отбора практически не было, и решения множились в соответствии со способностью выбить финансирование. К середине 60-х сложилась замечательная картина, когда в стране крайне малыми сериями производились десятки несовместимых между собой комплексов. В.К. Левин описывает это так: «В 1965–1966 гг. заканчивались разработки и развертывалось внедрение у пользователей и выпуск на заводах-изготовителях отечественных ЭВМ общего назначения II поколения (транзисторно-диодных): БЭСМ-6 (госиспытания – 1967 г.), «Весна» (госиспытания – 1964 г.), М-220, «Урал», «Минск», «Раздан», а также нескольких типов малых (управляющих) ЭВМ». Как видим здесь не упомянуты «Днепры», «Проминь», «Наири», «Рута», «Стрела» и прочая, прочая, прочая… Для тех, кто не очень знаком с развитием элементной базы замечу, что первую микросхему TI показала в 58 году, то есть транзисторно-диодная база была уже активно устаревающей. Таким образом, к середине 60-х страна пришла с уже активно устаревающими решениями катастрофически разнообразными по архитектуре. Очевидно, была необходима некоторая стандартизация.
Вот процесс этой стандартизации и принято считать решением о копировании. Можно найти даже такой мемуар: «В конце 1966 г. на заседании ГКНТ и Академии наук СССР при поддержке министра МРП СССР В.Д. Калмыкова, Президента АН СССР М.В. Келдыша принимается историческое решение о копировании серии IBM-360. Против этого решения решительно выступили А.А. Дородницын, С.А. Лебедев и М.К. Сулим. Однако они остались в меньшинстве. Итак, решение о разработке семейства ЕС ЭВМ состоялось» (см. «Хроники…»). Еще раз процитирую Левина: «В народнохозяйственном плане на 1966 г. появилась запись о том, что «с переходом на 1967 г.» надлежало сделать аванпроект по ОКР «Ряд», содержание которой определялось как «разработка комплекса типовых высоконадежных информационных вычислительных машин с диапазоном по производительности от 10 тыс. до 1 млн. операций в секунду, построенных на единой структурной и микроэлектронной технологической базе и совместимых системах программирования для вычислительных центров и автоматизированных систем обработки информации»». Обратите внимание: планирование создания единого ряда произошло раньше, чем принятие решения, которое считается судьбоносным!
На самом деле только что описанное «несоответствие» решения и постановки задачи — типично для всей последующей истории развития советской ВТ (по крайней мере, в ее народнохозяйственной, «открытой» части). Поскольку рыночного механизма нет, то финансирование получают не те, кто способны выполнить задачу, а те, кто ближе к точке принятия решения. Но получив финансирование, они хронически не успевают предложить решение. А что делает не успевающий решить задачу? — Правильно, списывает. Решения возвести плагиат в ранг политики не принимается — к нему приходят исполнители, когда не в состоянии предложить свой вариант.
Борис, спасибо за конспективное изложение истории вопроса. Думаю, моим молодым читателям это в любом случае будет полезно. Хотя и им тоже рекомендую иногда заглядывать в Вашу «Хронику развития информационных технологий». Я уже давно там — освежаю память:).
Всё Вами сказанное в этом комментарии так, если говорить с фактажной торчка зрения. А вот с некоторыми выводами хотел бы поспорить. Это совсем не легенда, что многие отечественные машины на рубеже перехода к «копированию» по многим своим параметрам никак не уступали зарубежным, а кое в чём их и превосходили. Да, Вы правы, что одной из основных целей перехода к «Ряд» на базе архитектуры IBM/360 была необходимость стандартизации. Но далеко не только в этом была причина такого перехода. Уж где-где, а в условиях планового хозяйства стандартизацию можно было легко осуществить директивным способом, что во многих случаях и делалось.
Нет, были и другие причина, почему многие трезвомыслящие люди, которые не были завязаны на свой собственный проект, хорошо понимали, что нужно ориентироваться на западные образцы. Честь им и хвала за это! Хотя, конечно, истинных причин своего решения они тогда назвать не могли. Это были своего рода технологические Горбачевы, которые, обладая для этого всей необходимой информацией, хорошо понимали, чем советский социализм закончит.
И это совсем не миф и не заблуждение, что решение о «сознательном плагиате» было принято на самом верху , действительно, абсолютно сознательно. Мифом является как раз то, о чём Вы говорите, что все разработчики того времени осуждали это решение. Нет, далеко не все, и я, в том числе:). Мы только приветствовали это решение, потому что хорошо понимали, чем руководствуются технологические Горбачёвы: (а) на какую серийность, в конечном счёте, должна выйти ВТ (б) наша промышленность не выдержит такой серийности по определению, (в) и это всё только усугубится по мере роста уровня интеграции в электронике и, главное (г) ни в коем случае мы не должны здесь идти своим путём – только в ногу с Западом!
Так уж получилось, что в качестве очень даже рядового участника я принимал участие на многих совещаниях, организованных МРП, МЭП и МинПрибор. Об одном из них я уже рассказывал в статье, которую мы сейчас обсуждаем. Мои наблюдения. Чем более критически (в рамках тех реалий, конечно:) к существующему строю относились люди, чем больше они ратовала за копирование. И только явные сторонники «уникального пути» стояли за этот путь и в технологиях. Слушал выступление В. Глушкова перед самой его смертью. Он, в своё время естественный противник копирования, признался, что это было единственно правильным решением.
Неужели в огромной стране не находилось коллективов, готовых предложить «свой вариант»? Конечно, находились. В качестве примера процитирую мемуар С.С. Забары: «ЭВМ М4000 разработки ИНЭУМ, несмотря на приемку Госкомиссией, была заводом забракована по конструктивно-технологическим показателям и вместо нее была создана машина М4030». Замечу, что машина М4030 оказалась едва ли не наиболее надежной из всех IBM-360-совместимых, поскольку была сделана с учетом производственных возможностей. Беда планового хозяйства, однако, в том, что такие достижения не поощряются автоматически, у успешных коллективов нет шансов стать законодателями мод. Поэтому они остаются исполнителями небольших подпроектов никак не определяющих логику развития отрасли.
Мне тоже посчастливилось работать в таком коллективе. При том, что они точно реализовывали логику так называемых «прототипов», контроллеры, которые мы разрабатывали, имели оригинальную схемотехнику (обеспечивавшую высокую надежность, несмотря на худшую, по сравнению с «буржуйской», элементную базу) и совершенно оригинальные микропрограммы, вплоть до оригинального набора микрокоманд (языка) и пульта управления (несмотря на то, что схемы оригинальных контроллеров, в большинстве случаев, были нам доступны). Увы, никаких шансов на распространение наработок даже внутри объединения не было. Плановая система ведения хозяйства породила даже замечательный афоризм: «инициатива наказуема».
Заканчивая это «возражение» хочу прямо сформулировать его идею: не было никаких «вариантов альтернативного развития», не чьё-то злое решение привело развитие ВТ в СССР в тот глухой угол, из которого она уже не могла выйти. Академические институты, оторванные от производства, создавали несерийнопригодные продукты. Производственные объединения не имели достаточных ресурсов для формирования трендов (и не могли расти, даже если были сверхуспешными). Централизованное планирование было в принципе не способно обеспечить логистику столь развитой и сложной отрасли, как IT, и лишь копирование чужой логистики (рыночно управляемой) способно было хоть как-то справиться с задачей. Ситуация была предопределена экономическими процессами в СССР.
Мелкие правки (в фактографии). С.С. Забара не был директором КНИИП, насколько мне известно (хотя именно так, как говорили тогда, это планировал Незабитовский). Эта ошибка вкралась в несколько источников. Но С.С. Забара в своем интервью говорит так «У 1966 році для «зміцнення зв’язків науки з виробництвом» мене направили на завод обчислювальних машин (нинішнє НВО «Електронмаш»), де я працював понад двадцять рокiв начальником СКБ, заступником директора iнституту по науковiй роботi, заступником генерального директора». http://ukrtribune.com/ru/2009/.....-obstavin/
Эта кажущаяся мелочь, тем не менее, очень хорошо характеризует ситуацию в отрасли. Приведу еще одну цитату из этого же интервью: «У ЦК партії вирішили влаштувати на «тепленьке» місце своїх людей — посаду головного інженера посіла абсолютно некомпетентна людина, до того ж нечистоплотна у моральному сенсі. Одного разу цей, з дозволу сказати товариш, він викликав мене з колегою до себе і запропонував угоду: він стає генеральним директором, а я – головним інженером. Мій колега не втримався і дав йому ляпаса. Незабаром його зняли з роботи, а мені створили такі нестерпні умови (зокрема, СКБ витримало 19 перевірок найрізноманітніших комісій), що я у 1986 році написав заяву за власним бажанням і повернувся до Інституту кібернетики…»
Борис, начнём с «мелких правок», связанных с фактографией. Как непосредственный и очень заинтересованный свидетель всех тех событий могу с 100% уверенностью заявить следующее;
1. С.С Забара был начальником СКБ завода ВУМ до момента создания НПО «Электронмаш»и образования в его составе НИИП в 1972 г. После него начальником СКБ В.А. Афанасьев.
2. До 1984 г. С.С. Забара, действительно, был зам. директора института и параллельно некоторое время зам. генерального директора НПО по научной работе. Причём долгое время (кажется , до 1980г.)он де-факто исполнял обязанности директора НИИП, так как директор просто назначен не был, а генеральный директор НПО А.Ф. Незабитовский юридически и чисто формально взял эти функции на себя. Примерно в 1982г. директором института был назначен В.В. Борисенкою
3. Летом 1984г. Борисенко был снят с должности и Забара теперь уже и юридически был назначен и.о. директора НИИП. Через два года летом 1986г. Забара прошёл утверждение на директорскую должность в МинПриборе, но не смог пройти через ЦК Украины. После этого он ушёл с НИИП и директором был назначен Лёша Харченко – мой хороший знакомый (поэтому отечества не помню:)
Вот такая история. Почему в приведённом Вами интервью Станислав Сергеевич несколько изменил эти данные, ни я, ни мои коллеги, в том числе на фото, этого до сих пор понять не могут.
Спасибо, Анатолий! Очень точное и обстоятельное дополнение. Единственное, что я могу заметить — Станислав Сергеевич не только в этом интервью не называет себя директором, точно также он характеризует этот период и в заметках Б.Н. Малиновского «В 1966 г. я был направлен на завод вычислительных машин (теперь НПО «Электронмаш»), где проработал двадцать лет начальником СКБ, зам. директора института по научной работе, зам. генерального директора» (http://ukrainiancomputing.org/Zabara_r.html, http://www.icfcst.kiev.ua/MUSE.....k17_r.html).
Еще раз отмечу, что «сбой» в назначении С.С. Забары, случившийся из-за вмешательства ЦК КПУ, как раз и показывает чем отличается планово-командная система от рыночной. Известный своей успешной деятельностью специалист не может реализовать свой потенциал по причинам, совершенно не связанным с успехами в его деятельности.
Борис, будем считать, что с мелкими правками по фактографии вопрос закрыт. Рад, что мне удалось Вас убедить, что не всегда нужно верить печатному слову, в особенности, в цифровой форме:). Что касается, почему С.С. не хочет ворошить своё более чем 10-летнюю директорскую деятельность( где-то де-факто, а где-то де-юре) могу, как и многие другие тесно работавшие с ним всё это время, только догадываться.
Ну, а всё, что касается «шалостей» партийных органов, здесь, по мне, вообще нет предмета для дискуссий. Жалко, что многие из молодых сегодня это всё уже подзабыли.
А теперь перейду к “терминологическому” холивару»…
Да ведь и это был, собственно, терминологический «спор»: называть ли «и.о. директора» — директором и т.п. И разрешился он наилучшим способом, на мой взгляд. Мы просто уточнили что именно и в какие периоды имело место 🙂
Можно считать и так 🙂
Ну и как же без «терминологических» холиваров 🙂 IBM-360 — не отдельная машина, а архитектура семейства, соответственно ЕС ЭВМ — сопоставленное ей семейство, тогда как АСВТ — несколько иное семейство (см. http://www.computer-museum.ru/histussr/10.htm), пересекающееся с ЕС ЭВМ только машиной М-4030, причем последняя не только стояла особняком, но и неслучайно была совместима с Siemens 4004, поскольку у Siemens была ориентация на включение в АСУ ТП «напрямую», то есть это была управляющая машина, опирающаяся на УСО (мне случилось наблюдать ее именно в таком качестве). Поэтому не вполне корректно говорить о «смене названия». Кстати, раз уж зашла речь о прототипах, то прототипов у СМ 1800 было несколько: не только Intel-овский Intellec MDS/ISIS-II, но далеко не мейнстримная машинка «Мicron», которую делали где-то в скандинавских странах (не помню точно, но скорее всего — в Норвегии)
Да, IBM-360 – это архитектура семейства машин, каждая из которых также назвалась IBM-360 с добавлением при необходимости номера модели (например, кажется, IBM-360/20). А само семейство обобщенно также называлось IBM-360. Поэтому никаких противоречий между тем, что сказано в моей статье, и тем, что говорите Вы, Борис, я не вижу.
Семейство АСВТ (МинПрибор) точно так же, как и семейство ЕС ЭВМ (РадиоПром), своими корнями уходит в семейство (архитектуру) IBM-360, но, Вы правы, с учётом ориентации МинПрибора с его головным заводом ВУМ (вычислительные УПРАВЛЯЮЩИЕ машины) на АСУ ТП. Однако первой машиной этого минприборовского клона была не АСВТ М4000, как Вы утверждаете, а АСВТ М3000, которая как и машина Днепр-2, была разработана ИК АН УССР и СКБ завода ВУМ. На этом же заводе она и изготовлялась. На ней, кстати, и заработали первые САПР, о которых рассказывает С.С. Забара. Потом московскому ИНЕУМ удалось отобрать эту линию у ИК. Они убедили министерство, что прямые связи с Сименс, который по лицензии делал свой, но уже официальный клон всё той же IBM-360, будет более эффективны, чем полупиратский реинжениринг американского. ИНЭУМ и провёл , как Вы говорите, неудачную разработку АСВТ М4000, которую действительно завод отказался внедрять, в аварийном порядке, проведя более качественную разработку АСВТ М4030. В частности, во многом это удалось сделать благодаря САПР, работающей, как я сказал, на М3000.
Так что, думаю, «смена названия» американской архитектуры в двух советских ветвях этой же архитектуры достаточно точно подходит к тому, что произошло в конце 60-х и первой половине 70-х.
Чуть позже прокомментирую и историю СМ1800….
Вдогонку….
1. В АСВТ 3000 стояла ОС АСВТ — «локализированная» версия, насколько я помню, ещё IBM ОS -360 ( та же, что и в ОС ЕС, но «собственной» локализации:). А вот уже в М4000 и М4030 появилась ДОС АСВТ (локализация Siemens DOS). За все ДОС АСВТ всегда отвечал только ИНЭУМ!
2. «Технологическая» ориентация линии АСВТ формировалась, прежде всего, за счёт добавления довольно оригинальных Устройств Связи с Объектами (УСО), которые активно разрабатывались ещё в Днепр-1 и Днепр-2. А потом двинулись уже в СМ ЭВМ. В части УСО, с уходом со сцены ИК лидерство быстро захватил институт НИИУВМ (Северодонецк) — конкурент московского ИНЭУМ. Все драйверы и другие программы для работы с УСО, насколько я помню, были тоже оригинальными.
Продолжим терминологический холивор, как Вы, Борис, назвали эту часть дискуссии. СМ 1800. Этот микрокомпьютер разрабатывался и выпускался Минприборовским ВУМ в рамках семейства СМ ЭВМ, но по архитектуре отличался от двух более ранних подветвей этого семейства. Первая подветвь – СМ 1 и СМ3 были клонами HP600 и разрабатывались северодонецким НИИУВМ. Вторая подветвь – СМ2 и СМ4 – клоны DEC PDP/11 – разработка московского ИНЭУМ. СМ 1800 был построен на советском клоне микропроцессора Intel 8086. Этот клон выпускался министерством электронной промышленности (МЭП). Имя клона подзабыл, помню только, что он содержал цифру 86. Архитектура СМ1800 полностью соответствовала архитектуре PC IBM и, Вы правы, как и в случае СМ4000/4030, ИНЭУМ «позаимствован» её у «официального» клона – на этот раз норвежской Micron (так было проще). Поэтому говорить здесь о каком-то «мейнстриме» не имеет никакого смысла. Мейнстрим был один IBM PC, а всё остальное, включая и западное – его клоны, выполненные с разной степенью копирайторской чистоты.
На СМ1800 была поставлена русифицированная «на месте» версия одной из операционных систем IBM PC. Насколько я помню, это была знаменитая MS DOS, хотя не уверен. Но уж, во всяком случае, не Intellec MDS/ISIS-II. Здесь Вы путаете операционную систему и инструментальную систему программирования. С помощью таких систем программировались микропроцессорные устройства, встраиваемые в различного рода оборудования. В особенности, это было важно на первых этапах развития микропроцессоров, когда ещё интеграции не достигла сегодняшнего уровня. Поэтому и создавались на базе традиционных компьютеров аппаратно-программные комплексы, включающие в себя резидентные или кросс-системы типа Intellec MDS/ISIS-II, программаторы и эмуляторы. Кстати, наш АРМ 2-05, о котором говорилось в моей заметке, как раз и был примеров такого комплекса. Оригинальным примером:). На нём можно было готовить программы для микропроцессорных наборов с архитектурой Intel 6080 и 8086, AMD 3000 и Мotorola 6000. Позднее ИНЭУМ руссифицировал и стал поставлять под заказ на СМ 1800 и Intellec MDS/ISIS-I (но только для инструментальных целей!)
Так что, как видите, и здесь причин для объявления терминологических войн никаких нет:).
СМ 1800 (как и норвежский Micron) была построена на 8-разрядном процессоре. У нас это был КР580ВМ80А (клон Intel 8080) и по этой причине не могла быть клоном IBM PC.
По микропроцессорным наборам: у AMD был 2900, если правильно помню, а 3000 — это Intel-овский набор секционированный.
С первой поправкой (Intel 8080)согласен. Спасибо! Значит, подзабыл:). А вот со второй не согласен. Точно помню, что был, действительно, секционный набор AMD 3000. Уж очень много крови эмулятор для этого набора у нам попротил:). Да и другие, как видите, помнят — http://www.amd.com/us/products.....tform.aspx. И не помню, что по тем временам Intel выпускал, вообще, полноценные секционные наборы.
«AMD Opteron™ 3000» (по Вашей ссылке) — это, как там и написано: «certified for all major server OS families including Windows Server 2012», то есть вполне современный процессор: «Opteron (кодовое название Sledgehammer или K8) — первый микропроцессор фирмы AMD, основанный на 64-битной технологии AMD64 (также называемой x86-64)».
АРМ-ы же поддерживали тогда, в 80-х, секционированные (sliced) процессоры. Intel 3000 bit-slice processor family was introduced in 1973 (http://www.cpu-world.com/CPUs/3002/). И да, именно в 3000-й серии был дико неудобный блок микропрограммного управления (Intel 3001 Microprogram Controller Unit (MCU)) — там не было счетчика адреса инструкций и все переходы были «маппированными» — кошмар, хотя и весьма гибко). Мы в контроллерах НГМД от него отказались, собрав на россыпной логике со счетчиком. Так что не удивительно, что серия принесла много хлопот.
А вот у AMD в 2900 был как раз удобный блок управления 2910 (http://www.cpu-world.com/CPUs/2901/index.html). Но беда в том, что МЭП сначала повторил Intel (серия К589) и только спустя несколько лет — AMD 2900 (наша серия К1804) http://www.intuit.ru/studies/c.....cture/5868
«Что-то с памятью моей стало» (с). Придётся лезть в свои архивы:). Однако я абсолютно точно помню, что наш АРМ 2-05 работал с местным клоном секционного набора AMD, а не Intel. Трудности с их аппаратной эмуляцией эмуляции были другими – связаны с самим принципом секционности. Цифры же, постараюсь, уточнить. Спасибо!
А по линии АСВТ мне удалось снять Ваши возражения, Борис?
Борис, Вы продолжаете утверждать, что единственной ОС, входящней в СМ1800 был клон инструментаольной системы Intellec MDS/ISIS-II? Насколько я помню о своих беседах с руководство ИНЭУМ, это было не совсем так. Да и быть, мне кажется, не могло, исходя из многих свойств той ОС СМ1800, на которой мы тогда вели свои разработки. Впрочем, нужно поискать в Интернете. Пока ничего не нашёл….
Нет-нет, как раз Intellec MDS/ISIS-II был не основным прототипом (по поводу чего разработчики всегда сожалели, поскольку этот проект был не только логичен (от разработчика ядра!), но и хорошо документирован, в отличии от Микрона, который, насколько помню, считался основным прототипом (еще у меня крутится в памяти название «Микроб» для ОС, но не нашел нигде подтверждения). Вообще, в связи с простотой архитектуры, системщики во многих случаях писали свои утилиты или использовали CP/M.
В машинных кодах я программировал Оливетти P652 (если, конечно, правильно помню название модели). Имел дело с Искрой 6…, 5…, Электроникой 60. Ну, конечно, ЕС и СМ, но также и машины DEC у нас на заводе были. Потом купили фирменную IBM… Но тему не уловил. Погрустить и чокнуться? В хорошем, конечно, смысле, рюмками, а не головами. В чем вопрос-то?
В связи с ремонтом переезжали на съемную квартиру и среди разного прочего перевезли такую специфическую сталинскую мыльницу из легкого металла. Она лежит среди таких же разных семейных реликвий и ее невозможно выбросить. Берешь в руки…
Это же эмоции. Точно так же берешь в руки дискеты 3-дюймовые, а были же еще и 5-дюймовые… И выбрасываешь. Я выбросил. Мыльница вызывает чувства, дискеты нет. Пограничная тема. Лирико-философская?
Вадим, вопросов нет? Есть просто желание «вспомнить старину глубокую» (так, кажется, у поэта?). А для информационных технологий она и в самом деле глубокая. И не только вспомнить (чистым воспоминаниям с личных позиций у меня посвящен только раздел «Это было недавно, это было давно»), но и высказать своё мнение о том, почему мы в своё время дошли до жизни такой (моё мнение в разделе «Реинжениринг чужого»), а ещё интереснее, хорошо это было или плохо для последующих поколений электронщиков и программистов (моё мнение в разделе «За что боролись?»).
Вадим, наверное, не стоит ждать от круглого стола каких-то откровений, да и дискуссий тоже. Мне, и как я понял, Борису интересно на эту тему просто поговорить, кое-что вспомнить, а кое-что и проанализировать. Из последних ссылок Бориса хорошо видно, что не только нам это интересно. Других (даже участников тех событий, не говоря уже о молодёжи) всё это может никак уже не трогать. Тоже нормально! Я, например, при отъезде с Киева не только ещё 8» дискеты выбросил, но и колоды п/к и бобины лент . С первыми своими САПРовскими программами. Увы, всему своё время!
В развитие темы приведу еще несколько ссылок на обсуждение истории ВТ в СССР. Во первых — страница форума, этой истории посвященного http://berkovich-zametki.com/F.....038;t=1034
Во вторых — страничка одного из активных мемуаристов этого форума «Самуила» http://berkovich-zametki.com/F.....#038;t=999 (предостерегу читателя — лишь небольшая часть его воспоминаний связана с историей ВТ, но и многие другие заметки и реплики на этой странице небезынтересны)
И, наконец, ссылка на копию записей «Самуила» http://www.sql.ru/forum/873858/20110817 — дело в том, что значительную часть своих мемуаров этот автор удалил по просьбе узнаваемых в персонажах коллег. Но и в Сети «рукописи не горят»
Спасибо, Борис, очень интересные ссылки. Можно просто сразу остановиться на том, что не успело сгореть — последняя Ваша ссылка. Там «Самуил» уже выступает под ником «Сирано де Вася» (читать его воспоминания лучше в обратном порядке по отношению к размещённому на форуме). Правда, и там уже одна запись «сгорела» по просьбе читателей. Хочу, пока не поздно, скопировать их и приложить к нашей дискуссии — будущему Виртуальному Круглому Столу, который мы хотим организовать.
Так сложилось, что до работы в Электронмаше я занимался внедрением в производство разработанных в московском институте изделий ВТ, и их отладкой. В НИИП разработка устройств ввода графической информации в связи с отсутствием западных доступных решений проводилась с нуля (изобретали велосипед). По настоящему приобщиться к западным технологиям и САПР удалось только после «перестройки», в ИК при работе с ПЛИС. Но тогда уже наметилась тенденция, а сейчас это уже повсеместная практика — не разрабатывать «железо», а покупать. И это правильно, т.к. в наших условиях производить можно пока что только гвозди, а шурупы или что-то более сложное везут из Китая. Поэтому еще пользуются некоторым спросом специалисты, работающие с зарубежной техникой, и программисты, обслуживающие эту технику или выполняющие заказы зарубежных фирм. Дорога в никуда оказалась такой не только для ВТ, а для всего общества, т.к. 70 лет это общество вели в никуда. С Вашими выводами, мне кажется, нельзя быть согласным или несогласным. Каждый делает для себя выводы сам и эти выводы могут быть неоднозначными.
Спасибо, Владислав, за одно очень важное напоминание. Всегда буду помнить наш контроллер с микропрограммным управлением для Вашего планшетного устройства. Вадим Яковлев, его разработчик, в этой дискуссии тоже уже «засветился»:).
Не знаю, как процессора, а вся (или почти вся) периферия, действительно, была оригинальной. То есть, аппаратура и ПО к ней проходили через настоящий реинженеринг, а вот операционные и инструментальные системы — это чистой воды локализированные копии, ворованные в большинстве случаев. Уже учёл Ваше напоминание в последних комментариях, и подумаю, как отразить их в новой редакции основного текста. Её я хочу сделать до открытия Виртуального Круглого Стола по этой теме, куда и Вас, конечно, приглашаю.