Нет такой болезни – старость

Вере Шапошниковой и всем остальным моим друзьям, родившимся в июне

Недавно получил письмо от своего друга с этим рассказом. Обычно я не делаю перепосты в своём блоге. Предпочитаю просто делать ссылки на интересные материалы. Однако в блоге у Натальи Пушкиной – автора данного материала, на которую сослался мой друг, ничего подобного я не нашёл. Блог сам по себе интересный, и, может быть, я просто плохо искал. Поэтому посчитал, что рассказ заслуживает, чтобы его прочли мои друзья и, конечно, не только те, кто родился в июне….

Как говорил Наполеон, «все люди умирают, но не все по-настоящему живут». Ученые подсчитали, что в любом поколении добиваются очевидного и значительного успеха приблизительно лишь около 5% людей. Все остальные — либо терпят крах в своих самых лучших начинаниях, либо худо-бедно тянут свою лямку, зарабатывая себе на хлеб с маслом — одним словом, просто выживают. Так что же мешает им зажить «по-настоящему»? Отсутствие таланта? Это общее заблуждение — все люди талантливы, каждый в чем-либо, но имеет некую особенную одаренность, врожденную способность делать что-то лучше других. Проблема в том, что многие не знают ни своих истинных талантов, ни способностей, а живут так, как велят им обстоятельства. Или — другие люди, например, родственники.

Флоренс Литтауэр в книге «Музыкальная шкатулка» приводит поучительную историю, показывающую, какое негативное влияние могут оказывать на наши мечты близкие люди. Эту книгу Флоренс посвятила Марите Литтауэр, своей свекрови, рядом с которой прожила долгие годы.

Однажды Флоренс спросила свою престарелую свекровь, кем бы та хотела стать, если бы могла свободно распоряжаться своей жизнью. «Оперной певицей, — не задумываясь, ответила Марита. — Я хотела учиться музыке, но мои родители считали, что это пустая трата времени и мне следует заняться изготовлением дамских шляпок. Но в колледже я участвовала в оперном спектакле, в котором получила ведущую роль».

Память о мечте юности навсегда осталась в сердце Мариты, несмотря на то, что родители не дали ее осуществить. В конце своей жизни разум Мариты настолько ослаб, что она не могла больше связно говорить. Но даже тогда ее душа все еще переживала боль о потерянной мечте. Порою Марита вставала со своего кресла и начинала петь — вероятно, она вновь на какой-то миг вообразила себя певицей, а свою сиделку, проснувшуюся от ее пения и недовольно на нее уставившуюся — одним из зрителей большого концертного зала. Она пела оперные арии своей сиделке и в уголках ее глаз, словно бусинки, начинали блестеть слезы радости. Мечта так и не оставила эту женщину до самого последнего дня ее жизни.

«У этой женщины, — пишет в своей книге Флоренс, — был талант, который так и остался невостребованным — подобно музыкальной шкатулке, которую никто не открыл. Она умерла, и вместе с ней ушла музыка, которая так и не родилась».

Сколько же тысяч, миллионов, миллиардов людей, таких как Марита Литтауэр, уходят в могилу, унося с собой всю свою музыку! Не позволяйте же никому задуть свечу вашей мечты. Делайте то, что вам нравится, то, что вы любите, то, к чему лежит ваша душа. Делайте так, как можете делать только вы, а не так, как делают другие. Бог ведь не говорит нам: «Делайте вещи правильно», он, скорее, говорит: «Делайте правильные вещи». А это — не одно и то же. Прислушайтесь к словам американского драматурга Нейла Саймона: «Не слушайте тех, кто говорит — так дела не делаются. Возможно, они и не делаются так, но у вас получится, если вы попробуете. Не слушайте тех, кто говорят — вы слишком рискуете. Если бы Микеланджело расписал не потолок, как он и хотел, а пол в Сикстинской капелле, как этого хотели другие, — его фрески не сохранись бы до сегодняшнего дня».

Начните свой разбег

Многие люди говорят, словно оправдывая свою бездеятельность, «куда мне, я ведь уже человек не молодой (или — больной, бедный, ни кому не нужный и т.п.)…» Познакомьтесь с историей «не молодой» женщины по имени Лора Шульц.

Это случилось в 1977 году в небольшом американском городке Таллахасси, штат Флорида. Лора Шульц, которой в то время уже исполнилось 63 года, услышала плач своего внука, доносившегося откуда-то с улицы. Выбежав из дома, пожилая женщина увидела, что громадный грузовик, оставленный каким-то водителем-балбесом на дороге, неожиданно покатился назад и придавил руку ее семилетнего внука. Раньше эта невысокая, хрупкого телосложения женщина никогда не поднимала ничего, что было тяжелее небольшой дамской сумочки, набитой всевозможными лакомствами, купленными для внука. Но, увидев, что ее любимцу угрожает смертельная опасность, Лора быстро подбежала к грузовику и, схватившись двумя руками за задний борт, немного приподняла его. Этого было достаточно, чтобы внук смог освободить свою руку.

Психолог Чарльз Гарфилд, прочитав об этом случае в одной из газет, решил взять у нее интервью — он как раз собирал материал для своей будущей книги, посвященной теме сверхъестественных возможностей человека. Однако, приехав домой к пожилой даме, он натолкнулся на ее упорное нежелание говорить о том случае с грузовиком, который сама она называла «происшествием». Лора Шульц настойчиво приглашала Гарфилда позавтракать и просила называть ее не иначе, как «бабулей».

После завтрака психолог все же заставил ее разговориться. И она, пусть и нехотя, сообщила ему, что не любит вспоминать о «происшествии» потому, что оно поставило под сомнение все ее прежние убеждения о том, что она могла и чего не могла сделать, о том, что считала для себя возможным. «Если я оказалась способна сделать это, совершенно не задумываясь о своих возможностях, — сказала она ему, — то, что же в таком случае тогда можно сказать о моей жизни? Разве я не потратила ее впустую?»

Гарфилду постарался убедить эту женщину, что ее жизнь еще не закончена, и что она вполне может успеть сделать все то, о чем мечтала прежде. В качестве доказательства, он показал ей вырезки из газет и журналов, которые собирал для своей книги. В них рассказывалось о необычных способностях людей, которые вдруг обнаруживались и проявлялись в экстремальных условиях. Гарфилд убедил Лору, что этими способностями обладает каждый человек, вне зависимости от пола и возраста, только не каждый об этом знает. Видя, какое сильное впечатление произвели на Лору его вырезки и слова, Гарфилд спросил у нее: «А была ли у вас когда-нибудь заветная мечта, желание, которые вы всегда хотели осуществить, но так и не осуществили?» Лора, с легкой грустью в голосе, ответила: «О-о!.. Я всегда любила камни! В юности я хотела изучать геологию, но мои родители были не богатыми людьми. Они не могли послать в колледж и меня, и моего брата. И поэтому учиться пошел только брат…».

Еще немного поговорив с Лорой, Гарфилд поблагодарил ее за откровенную беседу, попрощался с ней и покинул ее дом.

На этом история Лоры Шульц не заканчивается, а, наоборот, только начинается. Через несколько дней Лора Шульц позвонила Гарфилду и сообщила ему, что решила заняться изучением геологии, но, чтобы поступить в институт, нужны кое-какие знания, и потому не мог ли бы он немного ее подучить. Доктор психологии Чарльз Гарфилд уже был готов к такой просьбе.

А дальше мечта Лоры Шульц начала свой разбег. Немного поучившись у Гарфилда, она успешно сдала вступительные экзамены в колледж. После нескольких лет учебы она получила диплом бакалавра и стала преподавать свою любимую геологию в местной школе. Мечта Лоры Шульц осуществилась.

Мы стараемся найти «спокойное место»

Известный американский бизнесмен, основатель и владелец почтовой службы «FedEx» Фрэд Смит однажды высказал мысль, объясняющую, почему одни люди останавливаются в своем росте, а другие совершают восхождение всю жизнь: «Природа человека такова, что он стремится к тому, чтобы оставаться в зоне комфорта. Мы стараемся найти «спокойное место», где не требуется прилагать дополнительные усилия, где мы получим достаточные доходы, будем иметь дело с приятными людьми, а не столкнемся с незнакомыми людьми или непредвиденными ситуациями. Конечно, каждому из нас порой нужно «спокойное место» — некое подобие плато. Мы совершаем восхождение и делаем привал на плато для того, чтобы привыкнуть к новым условиям. Но когда мы адаптируемся, нам необходимо взбираться выше. Очень грустно, когда вы совершаете свое последнее восхождение. Это означает, что пришла ваша старость — и не важно, сколько вам лет — 40 или 80».

Вся наша жизнь — это каждодневное восхождение. Никогда не позволяйте себе останавливаться на достигнутом, не задерживайтесь на комфортном «плато». Старость — это не возраст, а отношение — к жизни и к самому себе. Как сказала английская писательница Джордж Эллиот, «никогда не поздно стать тем, кем вы должны быть».

«Никогда не удаляйтесь от своей деятельности, говоря: «Я слишком стар, со мной все кончено», — пишет в своей книге «Сила вашего подсознания» американский философ Джозеф Мерфи. — Старение и смерть при таком положении дел действительно не заставят себя долго ждать. Некоторые состарились в 30 лет, в то время как другие в 80 лет еще молоды. Дух определяет состояние тела, так же как фантазия архитектора, ваятеля и скульптора придают форму материи… Будь вам 65 или 95 лет — всегда думайте о том, сколько вы еще можете дать. Вы можете вносить свой вклад в дело воспитания молодого поколения, поддерживать его, консультировать и направлять. Вы можете делиться с другими вашими знаниями, опытом и мудростью. Вы можете всегда уверенно смотреть вперед, потому что жизнь человека не имеет конца. Вы убедитесь, что всегда можно открывать новые красоты и чудеса в жизни. Попытайтесь каждый новый день, каждое мгновенье узнавать новое, и ваши дух и ум останутся навсегда молодыми.

Мой отец начал в 65 лет изучать французский язык и в 70 лет стал признанным авторитетом в этой области. Когда он перешагнул рубеж 70 лет, он начал учить кельтский язык и стал известным преподавателем этого языка. Он помогал учиться моей сестре и умер в возрасте 99 лет. В день его смерти его ум был таким же ясным, как и в 20 лет. С возрастом его почерк становился все красивее, а его ум все более ясным. На примере моего отца я сам понял: человеку столько лет, как он думает и чувствует».

Нет такой болезни — старость

Я не знаю, сколько вам лет, мой читатель, но я думаю, что вам будет интересно узнать, что:

*Марк Катон, римский сенатор, выучил греческий язык в 80 лет.

*Сократ только в возрасте 70 лет научился играть на многих музыкальных инструментах и успел овладеть этим искусством в совершенстве.

*Микеланджело создал свои самые значительные полотна в возрасте 80 лет.

*В 80 лет Гете закончил своего «Фауста».

*Немецкий историк Леопольд Ранке свою «Мировую историю» закончил в 91 год.

*Исаак Ньютон еще в 85 лет был занят неутомимой деятельностью.

*Лев Толстой в 83 года управлялся на поле с косой так, что за ним не могли угнаться молодые косцы. Седобородый автор «Войны и мира» в эти «почтенные лета» катался на коньках, ездил на велосипеде, скакал на лошади и приседал «пистолетиком» (на одной ноге) более 40 раз!

*Знаменитый советский композитор и дирижер Игорь Стравинский творил до 88 лет. Поэт Беранже работал до 77 лет. Лев Толстой — до 82, Виктор Гюго — до 83; академик Иван Павлов — до 87, древнегреческий драматург Софокл — до 90 лет, философы Диоген и Демокрит, художники Тициан и Микеланджело проявляли творческую активность, перейдя рубеж восьмидесятилетия; Бернард Шоу творил до 94 лет…

Кстати, не так давно американские ученые, совместно со своими европейскими коллегами, обнародовали сенсационное открытие: оказывается, человеческий мозг развивается не до 25-30 лет, как считалось ранее, а до 50 лет. Более того, если человек продолжает заниматься активной мыслительной деятельностью, то старение мозга почти не происходит!

К чему я все это вам говорю? Только к одному: нет такой болезни — «старость», а есть только неверные психологические установки. «Не верьте всему, что слышите, — даже если это раздается в вашей собственной голове», — советует известный психиатр Дэниел Эймен. Все самые большие барьеры и препятствия в нашей жизни находятся внутри нас. Сломайте их! Наша душа, наши внутренние силы не имеют возраста. Пока мы живы, у нас все еще остается шанс подняться выше — взять хотя бы еще одну высоту на пути нашего духовного восхождения. Не ждите лучших времен — лучшее время может быть только одно. Оно называется — «сейчас».