Террор в Париже. На смену миру пришла война: отступать некуда — позади ИГИЛ

Похоже, что меня ожидает новая волна исхода моих фб-друзей. Первый исход произошёл на фоне украинских событий, когда в течение 2014 года мою страницу в Фейсбук покинули почти треть российских друзей. Некоторые из них при этом довольно громко хлопнули дверью («забанили» меня). И всё это за мою антипутинскую (а значит, с их точки зрения, русофобскую) и проукраинскую (а значит, «фашистскую») позицию в этом вопросе. Правда, в это же время ряды моих фб-друзей пополнили многие живущие в Украине, как и российские либералы.

 Сегодня же, оставаясь, однозначно, антипутинцем (и не только в украинском вопросе), сторонником Украины, и «прозападно» настроенным либералом, я рискую потерять кое-кого из друзей, политические взгляды которых в целом совпадают с моими. Первые признаки возможного грядущего исхода стали проявляться после моей блог-статьи «На горизонте Ялта-2», где высказал прогноз, что Запад из двух зол (путинская Россия и ИГИЛ), скорее всего, лучшим посчитает первое. Опасения нового исхода усилились после последней массовой террористической атаки в Париже, когда на странице @Игорь Эйдман, который выступил с прогнозом прямо противоположным моему, я с ещё большей настойчивостью подтвердил свой прогноз.

 А тут как раз подоспела «экспресс-заметки на полях парижской трагедии» Владимира Пастухова, доктора политических наук, научного сотрудника Оксфордского университета. С большим пиететом отношусь к его публикациям и часто ссылаюсь на этого автора. Кто знает, может быть потому, что уж очень сильно совпадают наши взгляды на всё происходящее сегодня в мире:). На этот же раз последняя работа Пастухова заинтересовала меня, так как здесь я нашёл достаточно точные и очень образные оценки возможных последствий парижских событий. И не только, и даже не столько оценки, сколько соображения по поводу возможного решения глобальной проблемы борьбы с терроризмом.

 Во многом всё сказанное в «экспресс-заметках» Пастухова является повторением, но, конечно, на более качественном уровне моей «Ялты 2.0» (так я теперь решил называть этот, вполне возможно, будущий феномен). Плюс автор вплотную подошёл к тому, что давно уже мучает и меня, но я никак не могу это чётко сформулировать (помните, @Дмитрий Равкин, наш последний обмен письмами?).

Речь идёт о том, каковым может оказаться новое мироустройство после Ялты 2.0. То, что Ялта 2.0 на подходе, Пастухов  в этом почти не сомневается, а вот на каких принципах будет построено прогнозируемое им многополюсное мироустройство, как будут сосуществовать отдельные «лагеря» и их лидеры/полюса к этому автор хотя и вплотную подошёл, но, как и ваш покорный слуга, в этой точке остановился. То ли не знает, то ли тоже пока не может или по каким-то другим соображениям не готов окончательно сформулировать.

 Прочитать эти заметки Пастухова настоятельно рекомендую всем, кто со мной пересекался, обсуждая над поднятую здесь проблему или просто задумывался над ней. А для остальных привожу ниже основные тезисы из указанных заметок Пастухова.

Однако до этого хочу ещё раз повторить. Как известно, политика – это искусство возможного. Я, как и мои читатели, не политик и никогда не стремился к этому ремеслу, как и ко всему тому, что с ним связано. В этом плане я простой обыватель, которому что-то в политическом искусстве может нравиться, а что-то и нет. Это как отношение к погоде, она такая как есть независимо от того, нравится это нам или нет. Да, мне, как и автору экспресс-заметок, не нравится то, куда мир сейчас движется. Не нравится, что Путину при этом могут простить то, что он делает в своей стране и сделал в Украине. Точнее, не простить, а временно закрыть на это глаза. Но не «убивайте гонца, плохую весть приносящего». Тем более что это даже пока не весть, а только прогноз.

 А теперь уже окончательно передаю слова В. Пастухову – основные тезисы его заметок по горячим следам, особо выделяя некоторые из них и/или сопровождая другие небольшими комментариями…

 Жизнь внутри войны

Как пел Борис Гребенщиков, миру таким, каким его знало несколько сытых и довольных собою послевоенных европейских поколений, приходит конец. И это естественно, потому что на смену миру пришла война.

Гибридную войну изобрел не Путин [Путин её только перевёл на межгосударственный уровень – А.М.]. Мир давно живет в состоянии войны нового типа — без линий фронта и списка воюющих сторон, существующей как бы вне времени и пространства.

Глубинной причиной возникновения этой войны является реакция локальных (и, отчасти, изолированных) архаичных миров на последствия глобализации и связанного с нею агрессивного продвижения ценностей евроатлантической цивилизации в места, которые не являются ареалами их традиционного обитания.

Все эти милые «модные штучки» — интернет, социальные сети, массовая культура, новые потребительские стандарты, маркетинг, инновации, инвестиции и непомерные амбиции нового «глобального класса» — оказались оружием массового поражения почище ядерных бомб и химических зарядов. Они разбудили древние замороженные культуры, попрятавшиеся по закоулкам современного мира, как могильники с недремлющей сибирской язвой в вечной мерзлоте бескрайней тундры.

Европа [и США – А.М.] разворошила осиное гнездо, и странно было ожидать, что осы будут жалить только самих себя

Глобальное политическое потепление привело к тому, что вирус варварства вырвался из старого могильника и начал косить людей по всей планете, как испанка. Вот тут неожиданно выяснилось, что прививку от варварства Европе давно не делали, и как бороться с этой болезнью, она подзабыла. Иммунитет «ялтинского» миропорядка ослаб, а для возникновения нового иммунитета нужна либо новая вакцина, либо новая война.

Весь вопрос лично для меня состоит, собственно, в том, успеет ли цивилизация произвести вакцину до того, как начнется пандемия нового варварства, или все-таки придется переболеть полноценной мировой войной?

Антивоенный иммунитет

[Однако– А.М.]… теракт не добавил ни капли взаимопонимания, а лишь усилил отчуждение и взаимную подозрительность. И это самый плохой сигнал. [Проснулись конспирологи с двух сторон, обвиняющих противоположную сторону в организации теракта]

Проблема с антивоенной вакциной состоит в том, что ни одной отдельно взятой «цивилизационной лаборатории» создать ее сегодня не под силу. Для борьбы с «реликтовым варварством», разбуженным глобальной вестернизацией, необходимо объединять ресурсы как тех, кто этой вестернизации безмерно способствовал, так и тех, кто ей в меру своих сил сопротивлялся. Но тут выясняется, что у каждой «лаборатории» своя стратегия и «научные планы».

Кроме того, отнюдь не во всех лабораториях сотрудники ходят в белоснежных накрахмаленных халатах, а в некоторых так и вовсе до дрожи похожи на ту «заразу», с которой нужно бороться, хоть в профиль, хоть в анфас. И как с такой «лабораторией» иметь дело, и нужно ли вообще иметь с ней какие-либо дела, — большой вопрос…

Зло оказалось многополюсным и многовекторным для каждого из потенциальных участников конфликта, что сразу же исключает все простые и однозначные решения. Действительно, что предпочтительнее: союз с нарушителем принципа неприкосновенности границ в Европе, убежденным почитателем государственного произвола и покровителем системной коррупции — или война на два фронта?

Легко на словах признать Путина таким же злом, как ИГИЛ и лихорадка Эбола, трудно применить такой подход на практике, не ошпарившись о пламя третьей мировой войны.

Компромисс как неприменное условие

По сути, вопрос состоит в том, удастся ли Западу (США плюс Европа), России и отчасти Китаю с Индией создать политическую и военную коалицию и задушить заразу в зародыше, создав на будущее системы контроля (иммунитета), предотвращающие вспышки массовых заболеваний системным терроризмом, или они будут пытаться решать свои собственные проблемы, не только не подавляя террористов, но еще и натравливая их друг на друга?

Мое глубокое убеждение состоит в том, что промедление с созданием такой коалиции чревато для мира и — в первую очередь для Европы (а во вторую — и для России) — серьезными испытаниями.

Однако сегодня между потенциальными участниками коалиции (и прежде всего, между Западом и Россией) существуют противоречия, которые не могут быть преодолены. Их развитие можно только заморозить на какое-то время.

Но история отношений России и Запада знает примеры, когда и о больших противоречиях забывали ради борьбы с общим противником — на время, конечно. До этого, правда, обе стороны немало постарались, чтобы направить агрессию в противоположную от себя сторону, но, в конце концов, обе же и оказались перед разбитым корытом: Запад — 1 сентября 1939 года, а СССР — 22 июня 1941 года.

Тем не менее, оказалось, что даже коммунистическая, сталинская Россия может договориться с Западом. А сегодняшняя Россия — не коммунистическая, да и Путин при всем к нему уважении (или неуважении — кому как нравится) — не Сталин. Конечно, потом была речь Черчилля в Фултоне, и все пошло по второму кругу. Но до этого «потом» современному миру еще нужно дожить.

В предвкушении Тегерана 2.0 [Ялты 2.0 – А.М.]

Можно, конечно, дождаться окончания третьей мировой войны (или ее середины), но тогда есть риск, что дискуссию будут вести между собой цивилизация муравьев с цивилизацией крыс — как наиболее приспособленных к выживанию в условиях ядерной зимы. Поэтому лучше начать неприятное, но неизбежное конструирование нового миропорядка в ручном режиме прямо сейчас, не дожидаясь апокалипсиса. Как ни комфортна старая жизнь, а отступать некуда — позади ИГИЛ.

Во-первых, как ни странно, но предварительным условием для достижения договоренностей о конфигурации нового мирового порядка переподтверждение старой формулы о «мирном сосуществовании».

Мир — разный, и будет оставаться разным еще долгое время. Поэтому неизбежна реинкарнация одного из базовых «хельсинкских» принципов о взаимодействии разных социальных и политических систем. Причем в будущем мире их будет не две, как в 1975 году, а значительно больше.

Западной политике «ускоренной демократизации» придется сделать существенное «осаже», так как никаким другим образом добиться создания устойчивой коалиции не удастся.

Во-вторых, для начала процесса урегулирования необходимо убить потсдамскую «священную корову» — принцип нерушимости границ. Без изменения границ и создания новых государств разрешить часть проблем просто невозможно. Полагаю, что человечеству лучше не прятать голову в ядерную пыль, а начать загодя создавать соответствующие переговорные механизмы.

В-третьих, с карты планеты придется удалить политические «белые пятна». Существование зон, в которых отсутствует «цивилизационный надзор» в современном, реально глобальном мире недопустимо. Любой неуправляемый «бесхозный» клочок земли — будь то горы, застрявшие между Афганистаном, Пакистаном и Индией, или пустыни, пролегшие между Сирией, Ираком и Ливией, — это угроза всему человечеству.

В-четвёртых, в условиях современного мира совершенно по-новому стоит вопрос об обеспечении безопасности. При всем уважении к «подвигу» Сноудена, приходится признать, что без организации «всеобщего» информационного контроля обеспечить защиту от террористической угрозы совершенно нереально. [На этот момент я давно уже и постоянно обращал внимание. Свобода слова в условиях интернета и мобильных коммуникаций явно имеет свой предел. Уже после опубликования этих тезисов появилась информация, что террористы в Париже пользовались месседжерами, позволяющими пересылать не подлежащими расшифровке сообщения]

Соответственно, центр тяжести в защите прав человека на частную жизнь должен быть перенесен не на ограничение контроля, а на защиту от злоупотребления полученной информацией со стороны государства. А вот как раз в области контроля должен быть достигнут совершенно новый уровень международного сотрудничества, который на сегодняшний момент оставляет желать лучшего.

Русская оппозиция в сэндвиче истории

Европейский кризис (включая парижский теракт) ставит в очень сложное положение русскую либеральную оппозицию. Борясь против коррупции и произвола внутри России, она апеллирует к Западу с призывом ни в коем случае не давать Путину «шанс» выскользнуть из «международной изоляции» (с моей точки зрения — мнимой), в которую его режим якобы попал после агрессии в отношении Украины и аннексии Крыма.

В некотором смысле нынешняя оппозиция повторяет непростую судьбу первой волны русской эмиграции, дожившей до нацистской оккупации Европы. Ей тоже пришлось выбирать между плохим и очень плохим: между русским коммунизмом и немецким фашизмом.

Выбор в пользу совместной борьбы с терроризмом ставит крест на надеждах целого поколения русских интеллигентов увидеть Россию более свободной страной при жизни. Хотя переход сегодня в неконфронтационный режим взаимодействия с Западом дает больше шансов на мирный исход будущей русской революции, освобождение России в таком случае, скорее всего, перекладывается на плечи следующих поколений, или, по крайней мере, очень надолго откладывается.

Тем не менее, надо признать, что, хоть замедление демократического процесса есть очень прискорбное явление, но для успеха освободительного движения в России, в первую очередь, надо озаботиться тем, чтобы сохранилось то, что все так хотят освобождать…